Вадим Большаков

На минувшей неделе число проблемных стран Евросоюза, которым официально угрожает банкротство, пополнилось еще одним государством – Бельгией. Реальное ухудшение экономической ситуации в Бельгии идет давно – но международные аналитики «заметили» его только тогда, когда скрывать проблемы стало уже невозможно. И вот, в конце минувшей недели международное рейтинговое агентство Standard and Poor’s (S&P) понизило на одну ступень суверенный долгосрочный кредитный рейтинг Бельгии с АА+ - до уровня АА, прогноз по рейтингу «негативный», признав тем самым, что «не все в порядке в бельгийском королевстве».

Между тем проблемы у Бельгии были очевидными давно, и они немногим уступали греческим: государственный долг Бельгии еще в начале 2011 г. превысил 100% ВВП и продолжает увеличиваться. Кроме того, в стране накопилось много внутриполитических проблем, в том числе межнациональных. Но несмотря ни на что эту страну все наши доморощенные «евроинтеграторы» считали чуть ли не образцом европейского благополучия (при этом скромно умалчивая, что благополучие Бельгии строилось в основном на колониальной и неоколониальной эксплуатации своих бывших африканских колоний). И только сегодня миф о «земном рае» в окрестностях Брюсселя начинает рушиться прямо на глазах.

Следует также обратить внимание на следующее обстоятельство. Экономические и политические проблемы Греции, Италии, Испании, Португалии еще недавно находили фактически расистское объяснение, дескать, всякие там греки, испанцы и итальянцы - это народы южные, склонные к лени и разгильдяйству. Им противопоставлялись североевропейские страны – которые, конечно же, населяют умные и трудолюбивые немцы, голландцы и скандинавы, эдакие истинные арийцы (при этом почему-то забывалось, что на тех же немецких предприятиях давно работают преимущественно турки и арабы). И вот кризис начал душить Бельгию, которую южноевропейской страной никак не назовешь. И к периферийным странам Евросоюза ее отнести тоже никак нельзя – это центральная, и даже в некоторой степени «столичная», страна Евросоюза. Ведь большинство административных органов Единой Европы и даже штаб-квартира НАТО расположены в бельгийской столице Брюсселе. Только от выполнения общеевропейских столичных функций Брюсселем бельгийская экономика имеет огромные дивиденды: богатые евроатлантические чиновники, ничего не черпая из бельгийского бюджета, живут и тратят в Брюсселе деньги, которые идут бельгийским фирмам и компаниям, которые, в свою очередь, платят налоги в бюджет Бельгии. Тем не менее в Бельгии возникли те же проблемы с неподъемным государственным долгом и его обслуживанием, что и в Греции.

Дело в том, что Бельгийское королевство является одной из величайших колониальных метрополий в истории – если брать соотношение территории и населения метрополии к территориям и населению колоний. В свое время при разделе Африки Бельгии удалось урвать едва ли не самый жирный кусок – бассейн реки Конго (ныне территория Демократичекой республики Конго, бывшего Заира), а после первой мировой войны под управление Бельгии попали еще и территории нынешних Руанды и Бурунди. Таким образом, бельгийские корпорации получили территорию с несметными природными богатствами: железной и медной рудой, полиметаллическими рудами, золотом, алмазами, лесом и огромными сельхозугодьями, пригодными для выращивания тропических культур.

Эксплуатация этих богатств не в малой степени способствовала и экономическому подъему Бельгии после Второй мировой войны, так называемому бельгийскому экономическому чуду, которое фактически было создано кровью и потом африканцев. Эксплуатация труда в Бельгийском Конго и террор в отношении коренного населения в годы прямого колониального владычества были настолько вопиющими, что вызывали возмущение не только у африканцев, но и у соседних колонизаторов. Обладая небольшими (по сравнению с другими колониальными империями) силами, Бельгия компенсировала этот недостаток натравливанием одних племен на другие и беспощадным террором по отношению к непокорным племенам. В итоге нигде в колониальной Африке простой народ так не бедствовал, а колонизаторы не получали таких баснословных сверхприбылей, как в Бельгийском Конго.

Но даже после того как Бельгийское Конго (ставшее республикой Заир), Руанда и Бурунди стали независимыми государствами, в их колониальном статусе мало что изменилось: к власти были приведены бельгийские ставленники-марионетки и бельгийский капитал продолжал выкачивать оттуда ресурсы. Так, благодаря вывозу алмазов из Африки бельгийский Антверпен стал и до сих про является крупнейшим мировым центром по торговле ими и их обработке.

Однако в конце 90-х-начале 2000-х годов в африканских делах бельгийских корпораций наметились определенные трудности. Дело в том, что в Заире народ сверг бельгийского ставленника – диктатора Мобуту Сесе Секу, страна была переименована в Демократическую республику Конго. Просто так свою бывшую колонию бельгийцы, конечно, не отпустили. Искусственно спровоцировав разжигание межплеменной розни, бельгийские политики добились того, что в этой стране началась кровопролитная гражданская война, в которую на одной стороне вмешались Руанда, Уганда и Бурунди, а на другой -  Ангола. В ходе этой войны был нанесен значительный ущерб добывающим отраслям Демократической республики Конго, в том числе тем, где доминировал бельгийский капитал.

И хотя война закончилась победой близкой к Брюсселю «проруандийской» партии, прежнюю систему эксплуатации ресурсов бывших африканских колоний сохранить не удалось: нестабильность в Конго сохраняется, и конфликты периодически вспыхивают с новой силой. Однако главное даже не это: пользуясь войной, в бывшую вотчину бельгийского капитала устремились монополисты из других стран Запада (многие из которых могущественнее Бельгии), вытеснить которых из лакомых сфер уже не получается. Таким образом, войны в бывших бельгийских африканских колониях косвенно способствовали усугублению экономических проблем крупного бельгийского капитала, и он начал решать свои проблемы за счет увеличения государственных долгов.

Большинство экономистов согласны с тем, что госдолг Бельгии начал быстро расти именно тогда, когда из-за войны в Демократической республике Конго доходы бельгийских корпораций, имевших там свои предприятия и банки, начали падать – и соответственно снижаться доходы бельгийского бюджета.

Но это еще не все: сложную экономическую ситуацию усугубили противоречия между двумя частями Бельгии – Фландрией и Валлонией. Парадокс, но, признанная быть  «столичным округом» Единой Европы, сама Бельгия вот уже несколько лет находится в состоянии вялотекущей дезинтеграции и распада по этническим границам. Дело в том, что южную часть страны населяют преимущественно франкоязычные валлоны, а северную – фламандцы, чей язык близок к голладскому. Пока фламандская и валлонская буржуазия совместно грабили свои африканские колонии, особых противоречий между ними не было, но когда неоколониальная империя начала клониться к закату,  – тут конфликты интересов в борьбе за прибыль и обострились. Странного в этом ничего нет, просто принцип «разделяй и властвуй» крупный бельгийский капитал перенес из африканских колоний в метрополию, т.е. домой.

Конкурируя друг с другом за более выгодные условия эксплуатации многонационального населения Бельгии, местные националисты довели свои разногласия до того, что сегодня Бельгия фактически расколота не на две, а на четыре части: северную – Фландрию, южную –Валлонию, центральный столичный округ Брюсселя, где живут не столько фламандцы и валлоны, сколько еврочиновники и мигранты, легальные и нелегальные, со всего мира (что также обостряет межэтнические противоречия), и небольшую полоску вдоль границы с Германией, где проживает немецкоязычное население. И фламандские, и валлонские националисты мечтают отгородиться от своих соседей границами и создать свои независимые государства. И ведь все эти межнациональные распри происходят на фоне того, что сам Евросоюз, центральным членом второго явлется Бельгия, строился как раз для того, чтобы все национальные разногласия преодолеть и границы ликвидировать. Более абсурдную ситуацию трудно себе представить.

Применительно к Украине это все равно, как если бы киевская область была разделена на 4 квазигосударственных образования: северное «бородянско-броварское», мечтающее о создании броварско-вышгородско-бородянской федерации, южное «белоцерковско-фастовское», где сильны «южнокиевские националисты», космополитичный евроустремленный Киев и отдельная «чернобыльско-иванковская» зона, тяготеющая к Беларуси. Такая ситуация кажется абсурдом – но именно такой абсурд творится в Бельгии. Чиновники Единой Европы, вовсю занимающиеся «интеграцией» в европейские структуры далеких Румынии, Мальты и Эстонии, не замечают, как у них под носом разрывается страна, которая предоставила Евросоюзу свою столицу для создания общеевропейского центра.

Однако между Украиной и Бельгией есть большая разница: у Украины не было и нет своих африканских колоний. Поэтому непонятно, на что рассчитывают украинские евроинтеграторы, обещая Украине в случае вступления в ЕС такой же «европейский уровень жизни», какой еще недавно был в Бельгии.

Сегодняшние противоречия между фламандскими и валлонскиеми националистами привели к тому, что Бельгия уже второй год не может сформировать дееспособное правительство. До формирования нового правительства Бельгией уже более полутора лет «временно» управляет «уходящий в отставку» кабинет министров. Этому правительству в 2010 г. удалось сократить дефицит госбюджета до 4,8% ВВП, а по итогам 2011 г. его планируется снизить до 4,1%, что, тем не менее, не позволяет удовлетворить требования ЕС, предусматривающие максимальный дефицит госбюджета на уровне 3% ВВП.

Между тем Бельгии сегодня необходимы средства для выплат по госдолгу. Чтобы найти хоть какой-то выход из положения, «уходящий в отставку» премьер-министр Бельгии Ив Летерм поручил выпустить гособлигации для населения, доходность по которым составит 4%. Последний раз гособлигации для населения выпускались в Бельгии в 90-х годах прошлого столетия, и они принесли госказне не более 80 миллионов евро. Бельгийское население «общебельгийским» патриотизмом (который был характерен для колониальной эпохи) явно не страдает, поскольку преимущественно делится на сторонников фламандской или валлонской обособленности. Увлеченные межнациональной рознью и обеспокоенные резко обострившимися социально-экономическими проблемами бельгийцы вряд ли сегодня будут отдавать свои накопления во имя спасение единого государства.

Ожидаемое финансовое банкротство Бельгии отчетливо показывает, чего стоят хваленые европейские порядки в случае, если та или иная европейская страна лишается притока ресурсов извне – от своих бывших колоний. Становится также понятным, почему бельгийский и другие еврокапиталы так засматриваются на Украину – им бы хотелось на замену своим бывшим полуколониям в далекой Африке заиметь новую вотчину прямо под боком, и контролировать ее с помощью оккупационных войск НАТО.